Тёмная сторона бизнеса - Страница 15

— Смотри, что мы купили, — Стас показывает ручку, в которую вмонтирована камера.

— Рации взяли? — рациями мы пользуемся для связи экипажей. Раньше я думал, что это дешёвые понты в век мобильных телефонов. Но убедился на своём опыте — общение по рациям хрен запишешь, а отсутствие записей разговоров во время наблюдения — меньше геморроя. К тому же, на соединение по мобильному уходит драгоценное время.

— Телефон Соне купили?

— Ты просил купить ей айфон, и с ним, возможно, будут проблемы, — телефон нам нужен для того, чтобы контролировать ситуацию во время встречи. Соня звонит, а мы через микрофоны слышим, что происходит.

— Ей нужно будет перезвонить из туалета. Там плохое здание, экранирует всё, может не дозвониться...

Всё это я слушаю, лежа на диване. И в конце концов отрубаюсь под технические описания Стаса и Черкеса.

Я обожаю прохладное московское утро. Меня заряжает энергией, когда просыпается этот мощный город. Никогда бы не мог подумать, что понравится жить в столице. Всегда с большой иронией наблюдал за девочками и мальчиками, которые едут покорять Москву. Однако мы сами понаехавшие… Впрочем, это лирика. На сегодняшней планерке меня все бесят.

— Где будут располагаться машины? — ребята очень неуверенно отвечают.

— Рации кто-нибудь зарядил? Что с ручкой? — я постепенно завожусь. — Кто-нибудь разобрался, как работает эта ёбаная ручка?

— Соня, ты собираешься идти в этой одежде? — костюм Сони буквально кричит о том, из какого города она приехала. — Так возьми денег и срочно езжай на Киевскую — купи себе что-нибудь приличное. Блядь, цирк шапито. Быстро — времени мало. Где Палыч?

— Я звонил ему, он только встал, — говорит мне Черкес.

— Блядь, этого ёбаного придурка нужно закопать на стройке Чугункова, — я ношусь по квартире с желанием кого-нибудь убить.

— Миша, отчёт по Берковой готов?

— Нет ещё, в процессе.

В конце концов, мы выезжаем на встречу. Соня в новом стильном платье заходит в бизнес-центр.

— Стас, что со связью?

— Оборвалась. Я же предупреждал.

— И хули толку, что предупреждал. Надо было решение найти, а не предупреждать! — бешусь я.

В конце концов, все утыкаются в телефоны. Я злобно курю одну за одной. Какого чёрта я вообще делаю здесь? Соню вряд ли будут убивать. А если будут, то вряд ли мы ей поможем. Уезжать? Как-то глупо уже...

Через полтора часа Соня выходит из здания. Мы осторожно её ведём — проверить, нет ли хвоста…

— … И тут он говорит: мне почему-то хочется тебе верить. Хотя я понимаю, что, может быть, ты подослана SBG.

— А ты что?

— Я промолчала на это . А он продолжил рассказывать свою историю, как их кинул Чугунков, что он очень опасный бандит. И они хотят, чтобы о SBG все узнали. И хотят устроить им пиар-войну, а параллельно обратиться в ОБЭП. Он мне передал ещё документы, которые собрала их служба безопасности.

Я читаю документы из папочки. Ух ты, а они нашли каналы обналички. Это любопытно.

— Ладно, ты молодец. Пацаны, вы в косяках, но это обсудим завтра. Сейчас все свободны.

Отчет о походе Сони я печатаю буквально за полчаса. Теперь можно выдохнуть и пойти выгулять Надю. Интересно, как живут другие пары? Девушка видит меня достаточно редко, потому что в основном я ношусь по городу как заведённый. Мы едем с ней в «Пушкинъ».

Я как всегда плохо понимаю, о чём с ней можно разговаривать. Поэтому я слушаю её щебетание уже в ресторане. О её подругах, о том, как устраивается Соня в Москве. Рядом с нами, ближе к центру зала, сидит выводок итальянок. У них грубые черты лица, и они о чём-то громко клокочат. Под Надюшино щебетанье и клёкот итальянок я заказываю себе «Бушмилз», чай и оливье. В Пушкине очень вкусный оливье. Ну а виски лучше всего пить с чаем.

— Я очень переживаю за маму, — Надя обладает характерным женским качеством — переживать за кого-нибудь. Подруг, мам. Я этого не понимаю. Мне кажется, что в моём организме отсутствует какой-то важный компонент, который отвечает за переживания. Я не могу никому сострадать. А в последнее время вообще чувствую себя роботом...

— А чего ты хочешь?

— Хочу побыстрее стянуть с тебя это платье и уложить в нашей спальне. Потом хочу ласкать тебя, твою пизду… А потом очень жёстко оттрахать. Так, чтобы тебе было больно. Но не очень сильно, — Надя краснеет.

— Да нет, чего ты хочешь от жизни. Как ты видишь наше будущее? — и ставит этим вопросом меня в тупик. Как я вижу наше будущее? Я об этом не думал.

— Слушай, сейчас у меня хаос. Из этого хаоса мне нужно вылепить большой красивый бизнес. Бизнес, который не будет связан с разведкой, потому что мне хочется чего-то конструктивного. Играть в бизнес-войны всю оставшуюся жизнь. Нет, этого я не хочу. Но сейчас… Сейчас об этом всём говорить рано… Это хаос, который надо пережить…

Я чувствую, что она хочет услышать что-то другое. Но что именно, до меня не доходит. Разговор прерывает звонок Чугункова.

— Как всё прошло? — Антон говорит по телефону всегда отрывисто, будто задыхаясь.

— Всё прошло хорошо, есть кое-какая информация. Можем встретиться завтра, я её передам.

— Хорошо, давай во «Временах года» встретимся.

— Антон, мне нужны деньги.

— Деньги готовы, можешь их забрать у Бекасова завтра утром. А днём встретимся.

Мы с Надей в молчании едем домой. Я мысленно готовлюсь к разговору с Антоном. С мыслями о SBG укладываю её в постель. Секс получается вынужденный и механический. Надя бежит в ванную, а я иду на лоджию.

С нашей лоджии открывается вид на «Москва-сити». Рядом Кутузовский проспект. Небоскрёбы на фоне сталинок выглядят фотошопом. Неугомонный город… Закуриваю сигарету и пристраиваюсь на подушке. Вспоминаю, как у нас всё начиналось с Надюшей. Я её увидел и решил добиваться. Даже не решил, а почувствовал, что не могу без неё. Целую неделю она меня динамила. Я предупредил заказчиков, что две недели буду занят — влюбился. Воевать активно не было необходимости, и мужики меня поняли.